Пaмяти Алeксeя Рябчeнкo
Есть люди, с которыми всегда легко и приятно. Люди, чья светлая энергия и талант дарит окружающим оптимизм и вдохновение. Люди, чья земная жизнь продолжается в их творениях, и чье присутствие мы продолжаем ощущать, даже когда они покидают нас навсегда.
Таков Алексей Рябченко. Даже сегодня, спустя почти месяц после его ухода, очень трудно сказать о нем в прошедшем времени - был, умер. Алексея Феодосиевича Рябченко без преувеличения можно назвать одним из лучших конструкторов походного снаряжения в стране. Более восьми лет Алексей проработал в компании БАСК и был бессменным конструктором наших палаток. Спокойный, неторопливый, обстоятельный, как много он успел в жизни! И как много мог бы еще сделать. В свои 60 Алексей Рябченко, накопивший огромный конструкторский опыт, находился в расцвете творческих сил.
«Я знаю, что моё сердце может остановиться в любой момент», - произнес как-то раз Алексей. Это знание не мешало ему претворять в жизнь новые проекты, работать, мечтать.
Мы, коллеги Алексея, сохраним память о нём как о конструкторе от Бога, изобретателе, дизайнере. Все его творения обладали красотой и законченностью. Он умел проследить путь каждой вещи от конструкции до воплощения, всегда вникая в суть и реализуя замысел наилучшим образом. От русской бани до парусного катамарана и кайта, от велорюкзака до платформы для экстремальных стенных восхождений, - все он мог разработать и сделать своими руками. А созданные им палатки послужат надёжными домами еще не одному поколению походников.
Мы знали Алексея как увлеченного путешественника, влюбленного в паруса, лыжи и велосипеды. Ведь это он еще в 70-годы инструктором водил группы туристов на Байкал, построил и испытал свой первый парусный катамаран, с друзьями впервые пересек Азовское море на самодельной парусной доске! Алексей как никто другой умел выбирать интересные места для путешествий, придумывать красивые маршруты. Всего год назад он воспевал красоту майского Крыма, вернувшись из пешего похода, и угощал сослуживцев лучшими крымскими винами, празднуя свой юбилей. «Буду работать, пока хватит сил», - произнес он в ответ на поздравления коллег.
Мы знали его как одаренного художника.
«Мне была прямая дорога в Строгановку, но отец настоял, чтобы я выбрал более серьезную профессию строителя», - рассказывал как-то Алексей. Сохранились его акварели, карандашные рисунки и наброски, фотографии и фильмы. Опытным глазом путешественника замечал он красоту природы, умел ценить настоящее искусство. Много лет назад за лучшее путешествие года Алексей был награжден путевкой в любую страну мира. Предпочтя экзотике вечную классику, он выбрал Италию и вместе с сыном исходил все музеи, наслаждаясь живописью и архитектурой великих мастеров.
Мы знали его как заботливого отца, который очень гордился своими взрослыми сыновьями. Друзья по-хорошему завидовали Алексею, ведь младший сын Паша разделил его увлечения и пошёл по его стопам, став профессиональным архитектором, а на досуге конструктором и испытателем разнообразного походного снаряжения.
Мы знали его как хорошего товарища и наставника.
Пересекаясь с разными людьми, он охотно передавал свои богатые знания и опыт. Мог очень понятно объяснить, как построить иглу из снежных блоков, как управлять парусом, как снимать кино о походе. Алексей учил нас радоваться самым простым вещам. Бывало, подсядешь к нему с чашкой чая, а он неизменно угостит пряничком и начнет рассказ - про рыбалку на Ладоге, про велопоход по Украине, про прелесть старинных подмосковных городов с их домиками, церквями и древней историей. Слушать его было одно удовольствие; после беседы с ним всегда ощущалось спокойствие и прилив сил.
Мы знали его как доброго и интеллигентного человека. Никто и никогда не слышал, чтобы он терял самообладание, дурно отзывался о коллегах или припоминал чужие ошибки. Его мягкий юмор и дипломатический дар помогали избежать любых конфликтов. Для каждого он умел найти хорошие слова.
Мы знали его как человека необычайно скромного.
Сослуживцы и не догадывались, что трудятся бок о бок с героем всеми любимой советской программы «Клуб путешественников» Юрия Сенкевича. Два года назад Алексею Рябченко было присвоено звание «Заслуженный путешественник России». В семейном архиве хранится значок и удостоверение, подписанное министром туризма и спорта. Сбором бумаг, необходимых для оформления почетного звания, занимались его друзья; сам он, равнодушный к формальностям, не приложил к этому никаких усилий.
Мы знали его как умельца, творца, мастера на все руки. Он играл на гитаре, на скрипке, на аккордеоне, веселил друзей в самодеятельных новогодних спектаклях. Всю жизнь что-то изобретал, рисовал, проектировал. Любил работать и головой и руками. Даже в строительстве бани он реализовался сразу в трех ипостасях - как архитектор, дизайнер и плотник: и двери, и рамы, и каждую планочку выстругивал сам. Виртуозно владел самыми разными инструментами от швейной машины до рубанка и топора. Он и ушел от нас с инструментом в руках, за работой.
Его сердце остановилось в жаркий солнечный день 10 мая. Это случилось на даче, где он так любил бывать, где все сделано его руками. Сломленная ураганом могучая ель обрушилась рядом с садовым участком. Алексей взялся за пилу и внезапно умер, ошеломив родных и соседей. Смертен каждый из нас. И если была бы возможность выбирать, то лучшей кончины, пожалуй, не придумаешь – в расцвете творческих замыслов, в любимом месте, среди самых близких людей, за хорошим занятием…
Мы, его коллеги, понимали, что у Алексея могут быть проблемы со здоровьем, но не придавали этому особого значения. Ведь если человек приходит на работу, шутит и ни на что не жалуется, значит, все нормально?… Вечером своего последнего рабочего дня 7 мая, прощаясь, он строил планы на будущее: «Поговорим об этом после праздников. За три дня ведь ничего не изменится?!»
…
Таким мы и запомним тебя, Алексей – неутомимым тружеником и жизнелюбом, вечным романтиком. Спасибо, что ты был с нами все эти годы.
О многочисленных заслугах Алексея Рябченко мы узнали только на его похоронах. Самые близкие друзья Алексея, Александр Смычкович и Андрей Свадковский, рассказали интересные факты его биографии, вехи жизненного пути. За долгие годы трое неразлучных друзей-инженеров Смычкович, Свадковский и Рябченко создали невиданные ранее конструкции, облегчающие жизнь путешественников, прошли тысячи километров маршрутов по земле и по воде.
Фанерный виндсёрфер
«Виндсёрфер! Мы это слово тогда и выговорить толком не могли. В 70-е годы в нашей стране слышали об этом новомодном спорте еще очень немногие. А Лёша Рябченко взял да и построил своими руками виндсёрфер, один из первых в Советском Союзе! Сделан он был из … фанеры», - рассказывает Андрей Свадковский. – «Однажды Алексей пропал недели на три. Оказалось, взял отпуск и засел на даче, где мы и обнаружили его с грудами фанеры и ткани, что-то увлеченно мастерящего».
Результатом этого загадочного исчезновения стал фанерный «первенец»-виндсёрфер, построенный Алексеем по неизвестно где добытым рисункам и описаниям. Вскоре он совершил свой первый поход на виндсёрфере по Азовскому морю, пройдя от Геническа до Бердянска вместе с командой небольших парусных судов.
«Парус, который Лёша сшил из обыкновенной перкали (ткани, которая обычно использовалась для подушек), был идеальным по форме. Но самое главное, уже эту свою первую доску он приспособил для путешествий, приделав специальные крючки для крепления вещей. «Да это же настоящий корабль!», - воскликнули мы и, сбежав на неделю с работы, рванули в Крым испытывать новое судно», - вспоминает Свадковский.
«В Новом Свете мы испытывали виндсёрфер в 1978 году. Едва научившись управлять доской, вышли в море, где нас арестовал пограничный катер и увез на заставу - побережье Крыма было погранзоной», - продолжает рассказ Александр Смычкович.- «Оказалось, наша доска – это судно, подлежащее регистрации. Нам выдали номер, который мы написали на корме и на парусе. Так случилось, что именно пограничники впервые объяснили нам, что на парусной доске можно совершать очень далекие путешествия, проходить большие расстояния. С их лёгкой руки мы и начали развивать эту тему.
В 1980 году виндсёрфинг включили в программу Олимпийских игр; мы впервые услышали о пересечении зарубежными спортсменами Ла-Манша, Берингова пролива, о плаваниях на парусной доске по Атлантике. Кто-то привёз купленную за границей спортивную доску для соревнований. Мы сняли с нее слепок для будущей матрицы – «болван», по которому, слой за слоем, выклеивали с помощью стеклоткани, эпоксидной смолы и пластификатора корпуса наших первых виндгляйдеров. Алёша усовершенствовал конструкцию и придумал систему углублений и крючков (к такой доске уже можно было крепить багаж), а паруса для досок сшил сам.
У нас были одни из самых первых виндсерферов в стране; освоив их, мы стали на них соревноваться. Помню, на Пироговском водохранилище проводились даже Всесоюзные соревнований «На призы героев космоса», и в них мы тоже участвовали на наших самодельных досках! Алексей получил первый спортивный разряд по виндсерфингу».
Первопроходцы
«В свой первый поход на парусных досках мы отправились в 1982 году. Это было прибрежное, полностью автономное, путешествие по Каспийскому морю. Когда мы пришли оформлять этот наш поход, в парусной комиссии удивились: «Какое же это судно?!» У виндгляйдера ведь самое широкое место всего 66 сантиметров», - вспоминает Александр Смычкович. – «На этих досках мы прошли от Дагестана до Азербайджана, а по другую сторону Каспия - вдоль Туркменского побережья до Кара- Богаз Гола, а море пересекли на пароме.
Тогда еще страшновато было даже подумать о хождении на досках через Каспий, который штормит 300 дней в году, если верить справочникам. Зато сразу после каспийского похода нами овладела идея пересечения на досках Азовского моря. И мы сделали это, летом 1983 года, впервые с СССР!»
Александр Смычкович, Андрей Свадковский и Алексей Рябченко прошли на парусных досках Азовское море за 30 часов, хотя готовы были к пятидневному автономному плаванию. Это было беспрецедентное приключение! Преодолев примерно полпути за первый ходовой день, на середине моря путешественники расположились на ночлег на досках, согреваясь в полиэтиленовых мешках, а наутро продолжили движение и через несколько часов достигли противоположного берега. Конечно, с погодой им повезло, но успех дерзкого проекта крылся главным образом в его хорошей подготовке, считает Смычкович.
«Для этого похода были изготовлены специальные небольшие паруса. У каждого из нас на борту имелся запас пресной воды и еды на пять дней и, на крайний случай, одноместная спасательная лодочка. Наш рекорд автономного пересечения Азовского моря на досках был повторен только спустя шесть лет украинскими путешественниками. Но у них все прошло гораздо рискованнее: штормом их разбросало, финишировали в разных местах», - рассказывает Александр.
Испытание байкальским льдом
Летними походами туристская жизнь друзей не ограничивалась - они мечтали путешествовать зимой по Арктике. Но как в долгом походе обойтись без тяжелого рюкзака за плечами? Как увеличить скорость движения? Использовать силу ветра! Конечно же, это была идея Рябченко. Его творческий импульс воплотился в создание буеров - парусных судов для зимних условий.
«В 1976-м мы построили первый лыжный буер, на котором хотели путешествовать по зимней тундре», - продолжает рассказ Александр Смычкович. – «Тестирование на Московском море показало, что по глубокому снегу лыжный буер движется крайне медленно: чтобы разогнаться, нужен сильный ветер и хороший наст. От этой идеи временно отказались, но потом она вернулась в виде конькового буера, оригинальную конструкцию которого придумал Алексей. Вся разработка технической части этого проекта – именно его заслуга. Наш разборный коньковый буер не был похож на спортивный, он был создан для автономных путешествий. По чертежам Рябченко, обладавшего большим опытом зимних походов, мы изготовили пять буеров, по числу участников затеи, и двинулись на Байкал. Зимой 1981-го мы впервые прошли по байкальскому льду - целиком озеро тогда пересечь не удалось, не хватило опыта, но наши буеры проверку выдержали».
Все походное имущество путешественников, включая одежду, снаряжение и сами буеры (дюралевые трубы для них были найдены на свалке цветных металлов), было изготовлено из подручных материалов их собственными руками. Алексей смастерил отличную пуховку, палатку и другие необходимые вещи, купить которые в магазинах в те годы было невозможно. К каждому новому походу его бесконечные придумки всегда воплощались в какие-то особенные, удачные приспособления.
Байкальская зима встретила туристов сильными морозами, столбик термометра не раз опускался ниже 30 градусов. В этот суровый поход оптимист Рябченко не поленился взять … этюдник и краски.
По зимней Арктике под парусами
Год за годом Алексей с товарищами совершенствовали свои буеростроительные навыки. В 1985 году для путешествия Полярный Урал, к Пайору, было создано их новое детище, четырёхколёсный буер, конструкция которого даже вошла в сборник «Самодельное туристское снаряжение» 1987 года выпуска. Позднее буер был переделан в трёхколёсный, и на нём за несколько походов удалось пройти от Нарьян-Мара до Диксона.
Интересно, что много лет спустя к теме северных путешествий под парусом обратился Фёдор Конюхов - в апреле 2006-го он впервые в мире на лыжном буере пытался пересечь Гренландию. Готовясь к этому походу, Фёдор пришел к Алексею Рябченко за советом. Тот честно ответил, что из-за больших недостатков лыжного буера, его большого веса, вероятность успеха задуманной экспедиции невелика. Но огромный дорогостоящий лыжный тримаран Конюхова в тот момент уже ждал его, построенный конструктором из Англии; вносить изменения в проект было поздно.
Несмотря на свою знаменитость, Фёдор Конюхов тепло и с большим уважением относился к Алексею, прислушивался к его мнению. Они были знакомы давно; еще много лет назад Рябченко разрабатывал по его заказу снаряжение для экспедиций. Удачная палатка конструкции Рябченко побывала с Конюховом на Южном полюсе, использовалась им в восхождении на Аконкагуа. Не раз приглашал Алексея Фёдор в свою мастерскую, делился идеями путешествий, показывал свои книги и картины, неизменно повторял при встречах: «А Ваша высотная палатка у меня в музее стоит!».
Великолепные кусочки жизни
«На день рождения Алексей преподнёс мне написанную им акварель - ладожский пейзаж, а за камнями виднеется парусок. Я точно знаю, что это мой парусник, это его Лёша писал. Что может быть дороже такого подарка?», - вспоминает Андрей Свадковский. - «Вместе мы много и под парусами ходили, и на велосипедах ездили последние годы. Но себя я считаю прежде всего туристом - лыжником. Именно Алексей, сам пришедший в лыжный туризм по книгам Александра Бермана, научил меня видеть красоту сурового зимнего края, ощущать себя в этой зиме.
Саша Смычкович отправлял материалы о наших путешествиях в популярные журналы «Турист», «Ветер странствий», сам писал тексты, а фотографии почти всегда были Алексея Рябченко. В Сашиных описаниях наших приключений присутствует необыкновенная лёгкость и радость - всё это и было у нас на самом деле. Хорошо подготовленный поход с надёжными друзьями проходит гладко и легко. Все наши путешествия - это великолепные кусочки жизни, из таких счастливых мгновений она и состоит!
Сохранились любительские фильмы и даже записи профессиональных программ о наших походах. Помню, на Байкале у нас была громоздкая кинокамера. Чтобы подготовить её к работе на морозе, Алексей полностью очистил от смазки все её узлы, промыв в керосине. Отснятые материалы вошли в передачу «Клуб путешественников»; после похода Юрий Сенкевич у всех у нас брал интервью. Специально для съемки этой программы на крыше дома туристов мы собрали буер».
В те годы нельзя было попасть в журнал, в телевизор за деньги. Если о тебе снимали передачи, это что-то значило. Правая рука Сенкевича, редактор программы Станислав Леонидович Покровский, лично отбиравший материалы об экстремальных путешествиях, всегда держал связь с командой Смычковича. (Среди тех, кто пришёл проводить Алексея в последний путь, был и Станислав Леонидович). В походах снимали на кинокамеру (обычно этим занимался Алексей), а монтаж происходил в студии; по итогам необычных путешествий вышло несколько передач. Дружеские связи с «Клубом путешественников» помогали товарищам организовывать новые походы – рекомендательное письмо с подписью Сенкевича служило пропуском в самые недоступные места.
От брезента к синтетике
«В 80-е годы в нашей стране начались автономные путешествия на Северный Полюс. Для зимнего туризма палатка имеет огромное значение. В ту пору использовались разные палатки, но творения Рябченко отличались большей продуманностью и комфортом. Уже в 1981 году Алексей придумал очень удачную палатку «Арктика», которая не раз обеспечивала нам безбедное прохождение маршрута. В палаточной теме Алексею достался переходный период от брезента к синтетике» - объясняет Андрей Свадковский.
За 8 лет работы в компании БАСК Алексей Рябченко сконструировал десятки палаток разнообразного назначения, от аскетического укрытия соло-восходителя до просторного двухкомнатного «дворца», рассчитанного на большую семью. Палатки конструкции Рябченко успешно использовались в самых экстремальных условиях: на гималайских восьмитысячниках, на Северном и Южном полюсах; они и сегодня стоят в базовом лагере Эвереста.
«Чудо-девайс от BASK, которому мы обязаны успешным возвращением, это специальная маленькая палаточка, которую нам сшили по Глебовым рекомендациям из материала Gore-Tex softshell. Миниатюрная, очень легкая палатка оказалась на редкость функциональной и удобной», - написал Виталий Горелик после восхождения на Пик Победы в августе 2009 в двойке с Глебом Соколовым. – «Наша палаточка не дубела ото льда, когда горелку выключаешь, и прекрасно собиралась по утрам все в тот же маленький мешочек, что и в начале маршрута... Фантастика!
Существование двух людей, двух рюкзаков, четырёх пар высотных ботинок и прочего «барахла» в ней не напрягало абсолютно. Очень прочная. Сумасшедший ветер (обычный для гребня Победы и Важи Пшавелы) не проделал в ней ни единой дырочки, несмотря на очень часто корявую установку палатки на скалах. Хотя стенки палатки и тубус громко хлопали по нам ночами (часто казалось, что ты просто на ринге с Майком Тайсоном дерешься, а не спишь).
Это, пожалуй, лучшая палатка в моей восходительской биографии».
07.06.2010
