«Открытый Кaвкaз» Юрия Кoшeлeнкo
«Открытый Кавказ»: первый международный опыт
В основе проекта “Открытый Кавказ” изначально заложена его интернациональность. После нескольких публикаций о проекте в иностранной прессе ко мне стали обращаться альпинисты из разных стран с различными вопросами о Кавказе. Кавказ для большинства людей в мире - это некое размытое, не имеющее структуры пятно на карте со многими неизвестными и лишь двумя известными величинами: Эльбрусом и Чечней.
Эльбрус они знают, потому что он, по некоторым географическим теориям, высочайшая точка Европы, о Чечне просто невозможно не услышать. Т.е. на 80-90 процентов информация искаженная, неточная, но самое главное - нераздельно относящаяся ко всему региону в целом.
Как говорил Карлос Булер, это то же самое, как объявить Нью-Йорк чрезвычайно опасным городом, потому что в нем имеются на самом деле неблагополучные районы, такие как Гарлем.
С Карлосом мы познакомились по переписке, сначала я попросил его адрес у Андрея Волкова, чтобы задать Карлосу пару вопросов о восточной стене Эвереста, потому что именно американской команде, в которой он состоял, принадлежит честь альпинистского открытия Эвереста с востока. Затем Карлос сам написал мне после того, как прочитал статью в испанском “Деснивеле” о прошлогодних восхождениях в рамках проекта на Шхельду и Ерыдаг. Его интересовала возможность посетить Кавказ в марте этого года.
Я пригласил Карлоса на Кавказ, и он решил приехать. Для меня это был первый опыт, и я испытывал большую ответственность и за все предприятие в целом, и за гостей: вместе с Карлосом приехал его испанский друг Джоан Соле. К сожалению, в этот раз я не мог вести репортаж с места событий, но теперь вижу, что очень многое из нашего общения просится “на бумагу”, во внешний мир, и предлагаю восстановить некоторую последовательность событий, пусть не в реальном масштабе времени и с некоторой задержкой.
1 – 4 марта
Карлос с Джоаном прибыли в Москву, где их встретили мои друзья Виктор Бобок и Аркадий Клепинин. В организации поездки помог Андрей Волков, реальное приглашение для оформления визы исходило от Тольяттинской Академии бизнеса и права. 2 марта мы с моим другом Игорем Политико выехали из Ростова на его машине с тем, чтобы встретиться с Джоаном и Карлосом в аэропорту г. Нальчика.
За время полета Карлос успел познакомиться с дочерью солидного Нальчинского предпринимателя, и теперь наша встреча носила более масштабный характер. За полночь мы ввалились с баулами на Шхельдинское КСП, разбудили Сашу Вжика, кота Джими и его подружку кошку Хлорку с двумя котятами.
Утром наша компания перебралась в УМЦ “Эльбрус” и вечером Карлос знакомился с гостившими на базе Чеченскими детьми, которые периодически всех нас по очереди тестировали на американское гражданство. Похоже, эта встреча ему была очень интересна, дети держали его в коридоре около двух часов до тех пор, пока воспитатели не усовестились и не позвали их спать.
Я планировал на этот выезд два восхождения: тренировочное на пик Кавказ и основное на Щуровского или Шхельду по новому пути, посвященное Алексу Лоу, знаменитому американскому альпинисту, погибшему под лавиной на Шишапангме осенью1999 года после Транго. Но, по сути, главным все же было показать Кавказ, дать почувствовать его самобытность и красоту и в то же время прояснить всю объективную многогранность ситуации. Карлос сразу спросил, заинтересован ли я, чтобы он написал о своем путешествии на Кавказ в американских журналах, и я ответил утвердительно.
5 – 9 марта
Как я уже отмечал, наша команда поселилась в УМЦ “Эльбрус”, на следующий день дети уехали, и стало очень тихо. В январе Карлосу сделали операцию на мениске, и поэтому мы планировали очень щадящее начало нашей восходительской программы. Но были вынуждены учитывать также погоду, которая и по температуре, и по темпераменту скорее напоминала апрельскую или майскую. И как только немного похолодало, мы отправились на гору.
Нашим объектом для тренировочного восхождения я выбрал пик Кавказ. Это очень хорошая гора, особенно в зимних условиях, для проверки все ли в порядке с твоими руками и ногами, а главное с головой. Перепад высот от языка ледника почти два километра, классический маршрут это микст, приближающийся в зимних условиях к средней трудности. Но самое главное – панорама, открывающаяся с вершины, Гермогенова, Уллукара, Бжедух, Чатын, Щуровский, Ушба, массив Шхельды, как на ладони.
Мы не стали лениться, и, выйдя 6 из лагеря, поднялись с биваком в цирк под начало маршрута. Это давало шанс засветло спуститься к палатке. По плану мы должны были выйти в 6 утра, поэтому будильник завели на 4. Утром мы столкнулись с первым отличием нашего стиля, мы привыкли на горе, во всяком случае, зимней и однодневной, обходиться без воды. У Джоана и Карлоса на это была противоположная точка зрения, и мы топили воду еще и еще, пока не наполнили до краев фляги, вышли соответственно в 7.
Под началом маршрута в 9 в 13.30 на вершине. Карлос лез с Джоаном, Игорь со мной. Погода уже с утра портилась, и на верху особенно полюбоваться ландшафтом не удалось. Ушба была полностью закрыта покровом облаков. Спускались сначала пешком, но после сакраментальной фразы Карлоса: “Джоан хочет репэл, Джоан хочет много…” перешли на дюльфера. Впрочем, это было вполне обоснованно, поскольку лететь с гребней пика Кавказ далеко, долго и, наверное, очень больно. Через два продергивания мы настроились, и движение к подножию горы шло без особых задержек.
В 6.30 наша сборная была возле палатки. Утренний моцион повторился, мы пили через не могу, и наполняли фляги, несмотря на все мои старания убедить народ, что через три часа уже можно полностью расслабиться в лагере. Наших вчерашних следов не осталось, и на спуске в долину мы немного заблудились.
Кулуар становился все круче и круче, в какой-то момент надо было принимать решение продолжать спускаться или возвращаться назад, я был ниже всех и оценивал дальнейший спуск весьма пристойным, но на самом деле более взвешенным и удобным для всех решением было возвращение назад, т.е. вверх, и поиск более оптимального пути вниз. На базе мы были лишь в 00 часов. Игорь пошутил: “ Легкое ночное приключение без последствий”.
В один из вечеров Карлос стал рассказывать о горах в Америке. На самом деле у американских альпинистов очень непростые отношения с их (????) горами. Все дело в том, что в США нет государственной земли, все горы кому ни будь принадлежат: муниципалитету ли, горнодобывающей компании ли, национальному парку и т.д. и т.п. А главный вопрос в Америке – кто платит, если …Так вот, если ты шел себе шел по дороге, споткнулся о рытвину и сломал ногу, то ты можешь подать в суд на владельца территории по которой оная дорога проложена и с вероятностью 99.9 выиграть такое дело. Поэтому дороги в США, обычно, очень хорошие.
Зато в горных районах полно рейнджеров, которые при встрече могут тщательно тебя обследовать, они обычно говорят: “ Эй, парень у тебя слишком маленький рюкзак, похоже, ты собираешься путешествовать без хорошего спального мешка и теплых вещей, покажи, есть ли у тебя горелка и палатка, костер в национальном парке разводить запрещено. Или, напротив – у тебя слишком большой рюкзак, наверняка, в нем слишком много продуктов, которые ты оставишь в лесу.”
Альпинисты в Америке, по мнению, Карлоса гораздо меньше, чем в Европе понимаемы обществом. Они живут в своем мире и их не так уж много.
10-18 марта
После восхождения на пик Кавказа наша компания разделилась, Джоан решил, что следующая цель для него Эльбрус, мы же: Карлос, Игорь и я, решили действовать по первоначальному плану, т.е. совершить первопроход.
Пик Щуровского отпадал, все ледовые речки, которые я наблюдал в прошлые годы, в этом году отсутствовали. Я очень хорошо разглядел это с пика Кавказ. И мы повернулись в сторону Шхельды. Тем более что изначально Карлоса привлек именно этот объект. Северная стена массива еще оставляет возможности для открытия новых маршрутов.
Погода стояла плохой, низкое давление, горы в облаках, часто срывался снег переходящий в дождь. Но мы поверили прогнозу, и вышли по такой погоде наверх 12 рано утром с целью заночевать уже на маршруте. Джоану мы нашли гида на Эльбрус, и он тоже должен был стартовать в ближайшем будущем.
5 часов занял подход под стену, немного перекусив, мы вышли на маршрут.Высота на старте 2750 метров, за два с половиной часа мы набрали около 400 метров по системе из двух кулуаров и собирались проработать еще метров 300, но были вынуждены, срочно искать ночевку на правом гребне, ограничивающем кулуар. Снегопад запустил пылевые лавины -“простыни”, которые стали собираться в нечто более серьезное на нашем пути. Нельзя было терять ни секунды, в любой момент мы могли бы начать двигаться в противоположном направлении и с другой скоростью.
Карлос ушел под прикрытие скального острова, мы с Игорем поспешили к нему, сняли снегоступы и связались. 50 метров хорошего микстового лазания по стене гребня и вопрос с безопасной ночевкой был снят. Правда, потоптаться пришлось немало, склон под жандармом оказался крутоват.
Наше общение этим вечером началось с того, что Карлос несколько раз что-то крикнул снизу, ох уж этот языковой барьер, как потом оказалось он требовательно и настоятельно просил, чтобы я прекратил сыпать снег ему на голову. Поскольку он был ниже по склону, ему доставалось немного излишков от развернутого мной строительства площадки, я не обращал на это особого внимания, поскольку спешил завершить установку палатки до темноты. Перед этим поднимался Игорь, которому мой снег совсем не мешал, да и с неба все равно продолжало сыпать. Но в какой то момент я понял это принципиально и решил сделать небольшой перерыв.
Все оставшееся время и большую часть следующего дня наше общение продолжалось, правда уже в палатке и за чашкой чая, погода этому обильно способствовала. Игорь к этому времени уже трансформировал свой письменный английский в хорошо понятный для Карлоса устный, и мы могли обсуждать более тонкие философские аспекты горовосхождений.
Карлос рассказывал о прошлогодней своей попытке восхождения в Индии на пик Каланка, о Джиме Бридвеле – живой иконе американского альпинизма, который на самом деле очень простой парень, но все вокруг считают его настолько крутым, что бояться с ним ходить (это мнение раздосадованного Бридвела, которого Карлос не пригласил на Каланку). О К-2, Восточной стене Эвереста и волшебно красивом и мало посещаемом районе Мелунгце, где он был вместе с друзьями, они совершили первовосхождение на одну из шеститысячных вершин и назвали ее Миларепа.
Снова говорили об американском альпинизме. За последнее время в США появилось много молодых талантливых альпинистов, которые совершают незаурядные восхождения, скоростные восхождения. Последние 5-6 лет в Америке идет волна по созданию при солидных аутдоровских фирмах своих альпинистских команд, которые, естественно, гласно или негласно вызывают друг друга на соревнование. Карлос не очень любит соревнование в альпинизме.
Как и у нас, в Америке найти спонсора на исследование нового района или экспедицию на малоизвестную вершину чрезвычайно трудная задача. Лично Карлосу больше всего по духу мир шеститысячников, именно таких гор, раскрутить которые в масс-медиа очень сложно.
Разговаривали также про современные фильмы об альпинизме, на мой вопрос, как он относится к фильму “Вертикальный предел”, он ответил, что это хороший шанс для многих альпинистов прилично заработать. Например, его друг получал по 5000 долларов в неделю, участвуя в съемках этого фильма, а поскольку действо реально снималось в Новой Зеландии, смог еще насладиться горами, в которые, возможно, самостоятельно никогда бы не выбрался.
Периодически выглядывая из палатки, которая по начальному мнению Карлоса была двухместная, а теперь вмещала нас троих, мы отмечали ошибочность прогноза, давление устойчиво падало и дальше. Поэтому вечером наша тройка приняла решение спуститься, выбрав одно из окон в снегопаде. Мы провели следующую ночь у подножия горы, а утром без спешки спустились в лагерь. Джоан тоже вечером вернулся с Эльбруса не солоно хлебавши. 17-го я должен был быть в Москве на презентации фильма о Лхотзе Средней. Мы решили, что повторим попытку нашего восхождения на Шхельду после моего возвращения, а пока Карлос и Джоан, с помощью Игоря попробуют вновь подняться на Эльбрус.
18-го Карлос с Джоаном поднялись на западную вершину Эльбруса, а Игорь, проводив их до скал Пастухова был вынужден вернуться, поскольку мы договаривались с ним, что он поздно вечером заберет меня из аэропорта в Мин-Водах. Как человек слова, он не мог поступить иначе.
Возможно, Джоан стал первым испанским альпинистом, поднявшимся на зимний Эльбрус.
19-28 марта
Вернувшись из поездки, я понял, что природа и дальше будет препятствовать нашим восходительским планам. Но от обещанного нельзя отступать, поэтому проводив Джоана домой, 23 марта мы вышли вновь под Шхельду.
С утра было солнечно и тепло, горы дышали, и их дыхание причудливой формы светилось серебром прядей и шлейфов. Юго-западный ветер, перетекая вершины менял направления в ущельях под углом в 90 градусов. И когда мы подошли к повороту Шхельдинского ледника, нам в легкие ударил свежий поток остывшего на Ушбинском плато воздуха, высокогорного и упругого.
Мы не стали в этот же день выходить на маршрут, хотя светлого времени было еще достаточно.
Под утро вновь начался снегопад, днем это уже напоминало стену из непрерывного сцепления снежинок. Нас мягко вытесняли из этого угла Приэльбрусья.
А накануне мы строили планы и просчитывали варианты.
Карлос пустился в рассуждения о том, что сейчас в Америке стало очень популярно совершать восхождения в стиле нон-стоп, особенно на Аляске в период белых ночей, что на его взгляд не является каким либо особым достижением. На самом деле в часах время восхождения остается прежним, просто раньше оно разбивалось на 5-6 дней по 8 часов, а теперь восходители лезут непрерывно без бивака, налегке, разумеется, сильно рискуя в случае внезапной непогоды оказаться в критическом положении. Зато если такое восхождение удается, альпинисты сразу могут стать знаменитыми, и это очень прельщает молодежь.
Карлос между тем противник такого поиска славы, по его мнению, для оценки подлинного мастерства существуют вещи гораздо более объективные: это совершенствование техники лазания, тактической грамотности и за счет этого реальное увеличение скорости на маршруте, а не за счет потери безопасности. Сейчас одним из выдающихся примеров торжества альпийского стиля в мировой альпинисткой прессе считается восхождение англичан на Чанга-Бенг по северной стене.
Команда совершала это восхождение, сознательно поставив себя в очень жесткие условия с критическим запасом продуктов и бивачного снаряжения, до гребня добрались только двое и то в крайне истощенном состоянии, насколько я помню из рассказа, только один восходитель был на вершине, в финале экспедиции ужасный изматывающий спуск. С точки зрения Карлоса, этот результат получен гипертрофированно большой ценой, ставящей под сомнение сам смысл такого достижения.
Ему также не нравятся многие словенские маршруты, поскольку большинство из них хоть и не очень технически сложны, зато объективно опасны, рискованны и по этой причине привлекают к себе внимание. Прошелся он и по русским, которые лишь недавно получив возможность ездить в Гималаи, идут на гору “как в последний бой”, что достаточно часто оканчивалось трагически.
Наша программа в Приэльбрусье на этом заканчивалась, и мы 25 марта выехали в Ростов-на-Дону, где состоялась пресс-конференция, подготовленная городским спорткомитетом и наше с Карлосом совместное слайд-шоу. На пресс-конференции, Карлос, отвечая на вопрос одного из журналистов, рассказал очень трогательную историю. Его мама, когда узнала, что сын занялся альпинизмом, сильно переживала, по образному выражению Карлоса, “зарылась в подушки” и хранила отчужденный нейтралитет.
Карлос продолжал ездить в экспедиции, дело дошло до Восточной стены Эвереста, его команда находилась на маршруте, когда Карлосу по рации сообщили, что какая-то женщина пришла к нему в базовый лагерь, под Канчунгскую стену Эвереста!!! Когда он спустился, это оказалось его мама. С тех пор она так прониклась любовью сына к горам, что до самой своей смерти организовывала все последующие экспедиции Карлоса и сама принимала в них участие.
Я бы очень хотел, чтобы эта любовь к горам побеждающая даже классически непреодолимые препятствия, объединяющая восходителей разных стран и стилей, жила и питала наше устремление к самому прекрасному, к раздвижению границ познанного, к торжеству духовного сознания и воли.
Брахман волит и Воля производит спонтанный эффект… “Шри Аурабиндо”
Ю.
Open Caucasus.
Спонсоры: ФГУ “РТФГИ” / Ростов н/Д /
BASK – штормовая и бивачная экипировка от «А» до «Я»
BEAL – веревки, оттяжки
BOREAL – скальные туфли, высотные ботинки.
ALVO / Екатеринбург / - ледобуры, скальные крючья.
RISK.ru – информационный спонсор.
В основе проекта “Открытый Кавказ” изначально заложена его интернациональность. После нескольких публикаций о проекте в иностранной прессе ко мне стали обращаться альпинисты из разных стран с различными вопросами о Кавказе. Кавказ для большинства людей в мире - это некое размытое, не имеющее структуры пятно на карте со многими неизвестными и лишь двумя известными величинами: Эльбрусом и Чечней.
Эльбрус они знают, потому что он, по некоторым географическим теориям, высочайшая точка Европы, о Чечне просто невозможно не услышать. Т.е. на 80-90 процентов информация искаженная, неточная, но самое главное - нераздельно относящаяся ко всему региону в целом.
Как говорил Карлос Булер, это то же самое, как объявить Нью-Йорк чрезвычайно опасным городом, потому что в нем имеются на самом деле неблагополучные районы, такие как Гарлем.
С Карлосом мы познакомились по переписке, сначала я попросил его адрес у Андрея Волкова, чтобы задать Карлосу пару вопросов о восточной стене Эвереста, потому что именно американской команде, в которой он состоял, принадлежит честь альпинистского открытия Эвереста с востока. Затем Карлос сам написал мне после того, как прочитал статью в испанском “Деснивеле” о прошлогодних восхождениях в рамках проекта на Шхельду и Ерыдаг. Его интересовала возможность посетить Кавказ в марте этого года.
Я пригласил Карлоса на Кавказ, и он решил приехать. Для меня это был первый опыт, и я испытывал большую ответственность и за все предприятие в целом, и за гостей: вместе с Карлосом приехал его испанский друг Джоан Соле. К сожалению, в этот раз я не мог вести репортаж с места событий, но теперь вижу, что очень многое из нашего общения просится “на бумагу”, во внешний мир, и предлагаю восстановить некоторую последовательность событий, пусть не в реальном масштабе времени и с некоторой задержкой.
1 – 4 марта
Карлос с Джоаном прибыли в Москву, где их встретили мои друзья Виктор Бобок и Аркадий Клепинин. В организации поездки помог Андрей Волков, реальное приглашение для оформления визы исходило от Тольяттинской Академии бизнеса и права. 2 марта мы с моим другом Игорем Политико выехали из Ростова на его машине с тем, чтобы встретиться с Джоаном и Карлосом в аэропорту г. Нальчика.
За время полета Карлос успел познакомиться с дочерью солидного Нальчинского предпринимателя, и теперь наша встреча носила более масштабный характер. За полночь мы ввалились с баулами на Шхельдинское КСП, разбудили Сашу Вжика, кота Джими и его подружку кошку Хлорку с двумя котятами.
Утром наша компания перебралась в УМЦ “Эльбрус” и вечером Карлос знакомился с гостившими на базе Чеченскими детьми, которые периодически всех нас по очереди тестировали на американское гражданство. Похоже, эта встреча ему была очень интересна, дети держали его в коридоре около двух часов до тех пор, пока воспитатели не усовестились и не позвали их спать.
Я планировал на этот выезд два восхождения: тренировочное на пик Кавказ и основное на Щуровского или Шхельду по новому пути, посвященное Алексу Лоу, знаменитому американскому альпинисту, погибшему под лавиной на Шишапангме осенью1999 года после Транго. Но, по сути, главным все же было показать Кавказ, дать почувствовать его самобытность и красоту и в то же время прояснить всю объективную многогранность ситуации. Карлос сразу спросил, заинтересован ли я, чтобы он написал о своем путешествии на Кавказ в американских журналах, и я ответил утвердительно.
5 – 9 марта
Как я уже отмечал, наша команда поселилась в УМЦ “Эльбрус”, на следующий день дети уехали, и стало очень тихо. В январе Карлосу сделали операцию на мениске, и поэтому мы планировали очень щадящее начало нашей восходительской программы. Но были вынуждены учитывать также погоду, которая и по температуре, и по темпераменту скорее напоминала апрельскую или майскую. И как только немного похолодало, мы отправились на гору.
Нашим объектом для тренировочного восхождения я выбрал пик Кавказ. Это очень хорошая гора, особенно в зимних условиях, для проверки все ли в порядке с твоими руками и ногами, а главное с головой. Перепад высот от языка ледника почти два километра, классический маршрут это микст, приближающийся в зимних условиях к средней трудности. Но самое главное – панорама, открывающаяся с вершины, Гермогенова, Уллукара, Бжедух, Чатын, Щуровский, Ушба, массив Шхельды, как на ладони.
Мы не стали лениться, и, выйдя 6 из лагеря, поднялись с биваком в цирк под начало маршрута. Это давало шанс засветло спуститься к палатке. По плану мы должны были выйти в 6 утра, поэтому будильник завели на 4. Утром мы столкнулись с первым отличием нашего стиля, мы привыкли на горе, во всяком случае, зимней и однодневной, обходиться без воды. У Джоана и Карлоса на это была противоположная точка зрения, и мы топили воду еще и еще, пока не наполнили до краев фляги, вышли соответственно в 7.
Под началом маршрута в 9 в 13.30 на вершине. Карлос лез с Джоаном, Игорь со мной. Погода уже с утра портилась, и на верху особенно полюбоваться ландшафтом не удалось. Ушба была полностью закрыта покровом облаков. Спускались сначала пешком, но после сакраментальной фразы Карлоса: “Джоан хочет репэл, Джоан хочет много…” перешли на дюльфера. Впрочем, это было вполне обоснованно, поскольку лететь с гребней пика Кавказ далеко, долго и, наверное, очень больно. Через два продергивания мы настроились, и движение к подножию горы шло без особых задержек.
В 6.30 наша сборная была возле палатки. Утренний моцион повторился, мы пили через не могу, и наполняли фляги, несмотря на все мои старания убедить народ, что через три часа уже можно полностью расслабиться в лагере. Наших вчерашних следов не осталось, и на спуске в долину мы немного заблудились.
Кулуар становился все круче и круче, в какой-то момент надо было принимать решение продолжать спускаться или возвращаться назад, я был ниже всех и оценивал дальнейший спуск весьма пристойным, но на самом деле более взвешенным и удобным для всех решением было возвращение назад, т.е. вверх, и поиск более оптимального пути вниз. На базе мы были лишь в 00 часов. Игорь пошутил: “ Легкое ночное приключение без последствий”.
В один из вечеров Карлос стал рассказывать о горах в Америке. На самом деле у американских альпинистов очень непростые отношения с их (????) горами. Все дело в том, что в США нет государственной земли, все горы кому ни будь принадлежат: муниципалитету ли, горнодобывающей компании ли, национальному парку и т.д. и т.п. А главный вопрос в Америке – кто платит, если …Так вот, если ты шел себе шел по дороге, споткнулся о рытвину и сломал ногу, то ты можешь подать в суд на владельца территории по которой оная дорога проложена и с вероятностью 99.9 выиграть такое дело. Поэтому дороги в США, обычно, очень хорошие.
Зато в горных районах полно рейнджеров, которые при встрече могут тщательно тебя обследовать, они обычно говорят: “ Эй, парень у тебя слишком маленький рюкзак, похоже, ты собираешься путешествовать без хорошего спального мешка и теплых вещей, покажи, есть ли у тебя горелка и палатка, костер в национальном парке разводить запрещено. Или, напротив – у тебя слишком большой рюкзак, наверняка, в нем слишком много продуктов, которые ты оставишь в лесу.”
Альпинисты в Америке, по мнению, Карлоса гораздо меньше, чем в Европе понимаемы обществом. Они живут в своем мире и их не так уж много.
10-18 марта
После восхождения на пик Кавказа наша компания разделилась, Джоан решил, что следующая цель для него Эльбрус, мы же: Карлос, Игорь и я, решили действовать по первоначальному плану, т.е. совершить первопроход.
Пик Щуровского отпадал, все ледовые речки, которые я наблюдал в прошлые годы, в этом году отсутствовали. Я очень хорошо разглядел это с пика Кавказ. И мы повернулись в сторону Шхельды. Тем более что изначально Карлоса привлек именно этот объект. Северная стена массива еще оставляет возможности для открытия новых маршрутов.
Погода стояла плохой, низкое давление, горы в облаках, часто срывался снег переходящий в дождь. Но мы поверили прогнозу, и вышли по такой погоде наверх 12 рано утром с целью заночевать уже на маршруте. Джоану мы нашли гида на Эльбрус, и он тоже должен был стартовать в ближайшем будущем.
5 часов занял подход под стену, немного перекусив, мы вышли на маршрут.Высота на старте 2750 метров, за два с половиной часа мы набрали около 400 метров по системе из двух кулуаров и собирались проработать еще метров 300, но были вынуждены, срочно искать ночевку на правом гребне, ограничивающем кулуар. Снегопад запустил пылевые лавины -“простыни”, которые стали собираться в нечто более серьезное на нашем пути. Нельзя было терять ни секунды, в любой момент мы могли бы начать двигаться в противоположном направлении и с другой скоростью.
Карлос ушел под прикрытие скального острова, мы с Игорем поспешили к нему, сняли снегоступы и связались. 50 метров хорошего микстового лазания по стене гребня и вопрос с безопасной ночевкой был снят. Правда, потоптаться пришлось немало, склон под жандармом оказался крутоват.
Наше общение этим вечером началось с того, что Карлос несколько раз что-то крикнул снизу, ох уж этот языковой барьер, как потом оказалось он требовательно и настоятельно просил, чтобы я прекратил сыпать снег ему на голову. Поскольку он был ниже по склону, ему доставалось немного излишков от развернутого мной строительства площадки, я не обращал на это особого внимания, поскольку спешил завершить установку палатки до темноты. Перед этим поднимался Игорь, которому мой снег совсем не мешал, да и с неба все равно продолжало сыпать. Но в какой то момент я понял это принципиально и решил сделать небольшой перерыв.
Все оставшееся время и большую часть следующего дня наше общение продолжалось, правда уже в палатке и за чашкой чая, погода этому обильно способствовала. Игорь к этому времени уже трансформировал свой письменный английский в хорошо понятный для Карлоса устный, и мы могли обсуждать более тонкие философские аспекты горовосхождений.
Карлос рассказывал о прошлогодней своей попытке восхождения в Индии на пик Каланка, о Джиме Бридвеле – живой иконе американского альпинизма, который на самом деле очень простой парень, но все вокруг считают его настолько крутым, что бояться с ним ходить (это мнение раздосадованного Бридвела, которого Карлос не пригласил на Каланку). О К-2, Восточной стене Эвереста и волшебно красивом и мало посещаемом районе Мелунгце, где он был вместе с друзьями, они совершили первовосхождение на одну из шеститысячных вершин и назвали ее Миларепа.
Снова говорили об американском альпинизме. За последнее время в США появилось много молодых талантливых альпинистов, которые совершают незаурядные восхождения, скоростные восхождения. Последние 5-6 лет в Америке идет волна по созданию при солидных аутдоровских фирмах своих альпинистских команд, которые, естественно, гласно или негласно вызывают друг друга на соревнование. Карлос не очень любит соревнование в альпинизме.
Как и у нас, в Америке найти спонсора на исследование нового района или экспедицию на малоизвестную вершину чрезвычайно трудная задача. Лично Карлосу больше всего по духу мир шеститысячников, именно таких гор, раскрутить которые в масс-медиа очень сложно.
Разговаривали также про современные фильмы об альпинизме, на мой вопрос, как он относится к фильму “Вертикальный предел”, он ответил, что это хороший шанс для многих альпинистов прилично заработать. Например, его друг получал по 5000 долларов в неделю, участвуя в съемках этого фильма, а поскольку действо реально снималось в Новой Зеландии, смог еще насладиться горами, в которые, возможно, самостоятельно никогда бы не выбрался.
Периодически выглядывая из палатки, которая по начальному мнению Карлоса была двухместная, а теперь вмещала нас троих, мы отмечали ошибочность прогноза, давление устойчиво падало и дальше. Поэтому вечером наша тройка приняла решение спуститься, выбрав одно из окон в снегопаде. Мы провели следующую ночь у подножия горы, а утром без спешки спустились в лагерь. Джоан тоже вечером вернулся с Эльбруса не солоно хлебавши. 17-го я должен был быть в Москве на презентации фильма о Лхотзе Средней. Мы решили, что повторим попытку нашего восхождения на Шхельду после моего возвращения, а пока Карлос и Джоан, с помощью Игоря попробуют вновь подняться на Эльбрус.
18-го Карлос с Джоаном поднялись на западную вершину Эльбруса, а Игорь, проводив их до скал Пастухова был вынужден вернуться, поскольку мы договаривались с ним, что он поздно вечером заберет меня из аэропорта в Мин-Водах. Как человек слова, он не мог поступить иначе.
Возможно, Джоан стал первым испанским альпинистом, поднявшимся на зимний Эльбрус.
19-28 марта
Вернувшись из поездки, я понял, что природа и дальше будет препятствовать нашим восходительским планам. Но от обещанного нельзя отступать, поэтому проводив Джоана домой, 23 марта мы вышли вновь под Шхельду.
С утра было солнечно и тепло, горы дышали, и их дыхание причудливой формы светилось серебром прядей и шлейфов. Юго-западный ветер, перетекая вершины менял направления в ущельях под углом в 90 градусов. И когда мы подошли к повороту Шхельдинского ледника, нам в легкие ударил свежий поток остывшего на Ушбинском плато воздуха, высокогорного и упругого.
Мы не стали в этот же день выходить на маршрут, хотя светлого времени было еще достаточно.
Под утро вновь начался снегопад, днем это уже напоминало стену из непрерывного сцепления снежинок. Нас мягко вытесняли из этого угла Приэльбрусья.
А накануне мы строили планы и просчитывали варианты.
Карлос пустился в рассуждения о том, что сейчас в Америке стало очень популярно совершать восхождения в стиле нон-стоп, особенно на Аляске в период белых ночей, что на его взгляд не является каким либо особым достижением. На самом деле в часах время восхождения остается прежним, просто раньше оно разбивалось на 5-6 дней по 8 часов, а теперь восходители лезут непрерывно без бивака, налегке, разумеется, сильно рискуя в случае внезапной непогоды оказаться в критическом положении. Зато если такое восхождение удается, альпинисты сразу могут стать знаменитыми, и это очень прельщает молодежь.
Карлос между тем противник такого поиска славы, по его мнению, для оценки подлинного мастерства существуют вещи гораздо более объективные: это совершенствование техники лазания, тактической грамотности и за счет этого реальное увеличение скорости на маршруте, а не за счет потери безопасности. Сейчас одним из выдающихся примеров торжества альпийского стиля в мировой альпинисткой прессе считается восхождение англичан на Чанга-Бенг по северной стене.
Команда совершала это восхождение, сознательно поставив себя в очень жесткие условия с критическим запасом продуктов и бивачного снаряжения, до гребня добрались только двое и то в крайне истощенном состоянии, насколько я помню из рассказа, только один восходитель был на вершине, в финале экспедиции ужасный изматывающий спуск. С точки зрения Карлоса, этот результат получен гипертрофированно большой ценой, ставящей под сомнение сам смысл такого достижения.
Ему также не нравятся многие словенские маршруты, поскольку большинство из них хоть и не очень технически сложны, зато объективно опасны, рискованны и по этой причине привлекают к себе внимание. Прошелся он и по русским, которые лишь недавно получив возможность ездить в Гималаи, идут на гору “как в последний бой”, что достаточно часто оканчивалось трагически.
Наша программа в Приэльбрусье на этом заканчивалась, и мы 25 марта выехали в Ростов-на-Дону, где состоялась пресс-конференция, подготовленная городским спорткомитетом и наше с Карлосом совместное слайд-шоу. На пресс-конференции, Карлос, отвечая на вопрос одного из журналистов, рассказал очень трогательную историю. Его мама, когда узнала, что сын занялся альпинизмом, сильно переживала, по образному выражению Карлоса, “зарылась в подушки” и хранила отчужденный нейтралитет.
Карлос продолжал ездить в экспедиции, дело дошло до Восточной стены Эвереста, его команда находилась на маршруте, когда Карлосу по рации сообщили, что какая-то женщина пришла к нему в базовый лагерь, под Канчунгскую стену Эвереста!!! Когда он спустился, это оказалось его мама. С тех пор она так прониклась любовью сына к горам, что до самой своей смерти организовывала все последующие экспедиции Карлоса и сама принимала в них участие.
Я бы очень хотел, чтобы эта любовь к горам побеждающая даже классически непреодолимые препятствия, объединяющая восходителей разных стран и стилей, жила и питала наше устремление к самому прекрасному, к раздвижению границ познанного, к торжеству духовного сознания и воли.
Брахман волит и Воля производит спонтанный эффект… “Шри Аурабиндо”
Ю.
Open Caucasus.
Спонсоры: ФГУ “РТФГИ” / Ростов н/Д /
BASK – штормовая и бивачная экипировка от «А» до «Я»
BEAL – веревки, оттяжки
BOREAL – скальные туфли, высотные ботинки.
ALVO / Екатеринбург / - ледобуры, скальные крючья.
RISK.ru – информационный спонсор.
